Мир и антимир развиваются совместно, ограниченные энергетическим барьером – Кольцом Великого Сечения.

Жизнь (в понимании людей) не возникает, она просто существует, пока существует КВС,

КВС подобно колоссальной живой клетке, размножающейся делением на 2 части, на 2 дочерние особи.

Абсолют – это сверхгигантское сознание КВС.

Вся другая иерархия разума представляет собой как бы организм Абсолюта.

Если продолжить эту аналогию, то люди, будучи самым низким планом разума, по сходству с иерархией своего организма пребывают в космическом сознании на уровне кости.

Абсолют был увиден в виде символа, овального и плоского, что отразило суть КВС.

Оболочкой у этого символа служит энергобарьер.

Два кружка в фигурах, похожих на бочонки, символизируют Начало и говорят о том, что КВС уже дважды делилась.

"Молнии" в мире и антимире – это символ градации и деградации.

В центре знака горизонтальный овал, похожий на линзу, он олицетворяет великий мост, по которому энергия идет от одного мира в другой. По этому мосту возможно общение с антиподом.

КВС динамично, в нем неизменны только Великий Закон гармонии и закон Изменений. Сочетаясь, они дают эволюцию.

Так же, как поле человека порождает две вращающиеся в противоположные стороны чакры – муладхара и сахасрара, так же и поле Абсолюта формируется с помощью энергий Мира и Антимира.

Размеры КВС нельзя измерить в световых годах. К тому же, скорость света разная даже в пределах Галактики.

Параметры КВС измеримы скоростью прохождения нейтрино в чистом поле Абсолюта.

Скорость нейтрино – одна семитысячная доля секунды, в то время, как скорость света в тех же условиях такова, что это же расстояние свет проходит за время около 8 минут.

В КВС существуют свободные коридоры, по которым можно быстро перемещаться.

Скорость при этом на столько больше скорости света в солнечной системе, во сколько раз сама скорость света превышает скорость трактора.

Недавно обнаруженные наукой "черные дыры" ведут в другие спирали мира.

Есть каналы и из антимира, но о них люди еще не знают.

Через эти каналы под контролем Абсолюта воздействуют миры.

"Белые дыры" – это своего рода акупунктурные точки Галактики.

Квазары служат накопителями минусовой энергии Космоса.

В КВС все иерархично. Каждая верхняя ступень играет роль плюса для нижнего, а та выполняет роль минуса для верхнего плана.

В любой природе плюс развивает потенциал, а минус несет защитную функцию, чтобы ее не сжег плюс.

Структура мироздания сложена по принципу кольца в кольцо, когда малое кольцо служит частью большого.

Такова и система развития разума.

Вся материя в КВС эволюционирует до уровня сознания.

Все в КВС пронизывается полем Абсолюта, несущего его разум. Это поле и корректирует эволюцию.

На физическом плане действует автоматика – естественный отбор, мутации.

Главное в творчестве Абсолюта – стимуляция эволюции, чтобы каждая часть КВС уравновешивала другую, чтобы все поднималось до уровня его сознания.

Когда КВС делится, из него выходит два Абсолюта, появляются 2 новых первичных КВС, эволюция которых начинается с формирования физического плана, а потом – разума.

Абсолют уходит тогда, когда он создал вокруг себя потенциал, равный собственному.

В это время в КВС самая большая энергетика.

Физический план КВС – Галактики, звезды, планеты...

Звезды представляют собой силовые узлы Абсолюта, его энергетический каркас, наподобии систем аккупунктурных точек человека.

Время, энергия, сознание – вот те три кита, которые порождают категориальную субстанцию мира.

Главный в мире вид энергии – нулевая энергия, которая, сгущаясь в энергетические комочки, превращается в кварки – микрокирпичики мироздания.

Так же, как человек осознает себя, так и КВС осознает себя.

КВС развивает свой потенциал, включаясь в ритм некой природы огромной масштабности, впитывает ее энергию и вырабатывает материю наивысшего по тонкости порядка.

Благодаря этому КВС получает возможность самопроизводства.

Космическое сознание – это творческое начало разума, содержащее эволюции материи и меняющее программу в зависимости от накопленного опыта.

Плазма – есть переход энергии в другое состояние, вплоть до нулевой энергии КВС, которая может стать частицей разума.

Космическая иерархия общается между собой на астральной основе телепатемами, которые из одного края Галактики в другой идут мгновенно(от человека такой сигнал идет 7 секунд земного времени)

В Космосе царит атмосфера полного доверия.

Начальников в Космосе нет, вместо должности та или иная мера ответственности.

Места в иерархии распределяются в зависимости от силы и качественности индивида.

Причем, каждый выбирает себе поле деятельности.

Иерархи высокого ранга не обладают телом в человеческом понимании.

У них плазмообразное состояние. И для своей жизнедеятельности они пользуются нулевой энергией КВС.

Воплотиться в привычный для человека биологический облик они уже не могут.

Габариты космических иерархов колоссальны. Так, иерарх Дожес (Шива) намного превышает диаметр Солнечной системы.

У каждой иерархии свое время, свой ритм. Но время не только ритм, оно еще содержит и качественность, диктуемую этим ритмом. Время материально по своей природе, ибо оно не что иное, как ритм взятия и отдачи энергии планом космоса.

Ритм нельзя торопить, нельзя тормозить – это разрушит воздействие среды.

Если бы не существовало иерархии, трансформирующей ритмы наподобие фильтра, то могучий ритм Абсолюта парализовал бы физический план.

Звезда – местный законодатель ритма.

Ее свет дает окружающей природе векторное продвижение вверх и вниз.

В тени вектор силы идет по кругу, а на свету вектор стимулирует развитие по спирали.

Вот почему в темноте эволюции нет (круги накладываются до бесконечности друг на друга, на свету же каждая следующая спираль имеет некоторый шаг вперед).

Через температуру свет показывает силу взаимодействия ритмов.

Разум не имеет тени, поэтому он не может быть статичен.

Человек меряет свой ритм по Солнцу, оно в свою очередь - по Галактике и т. д.

В Солнечной системе взаимодействиями ритмов взятия и отдачи энергии ведает иерарх Кадиеса, она курирует время.

Чем выше иерархия, тем реже ее ритм, но больше сила ритма, его амплитуда.

Чем ниже план некоей природы, чем чаще ее ритм, тем она плотнее.

При смене ритма меняется качественность.

Единство КВС спаено ритмами. Мерность в нем всех ритмов такова, что каждый проходит сквозь другие словно гребни с различной частотой зубцов.

Видение сквозь плотные преграды (подключение к другому ритму) и возможно благодаря этому.
My WebPage

Второе, что важно и необходимо отметить, — это то, что свое отношение к себе и к миру личность определяет в таких самых изначальных и фундаментальных категориях, как категории “иметь” и “быть.” Обе категории воспринимаются личностью как жизненная задача. “Иметь” и “быть” — это две важнейшие посылки, две основные категории, два вида самоопределения в общей онтологии личностного

Личность в системе ценностных ориентации существования. Различаясь и связываясь друг с другом внешне и внутренне, друг друга взаимоисключая и взаимо-дополняя, эти две категории составляют основной стержень человеческого существования, двойную спираль тайны смысла личной и общечеловеческой жизни. Какие бы примеры ни представляла история, речь идет о реализации этих двух принципов — “иметь” и “быть.”

Задача “иметь” представляется как нечто очевидное, привлекательное, желанное и, главное, более доступное и осуществимое, чем задача “быть,” требующая умозрения и действия, связанного с напряжением и отдачей творческих сил. В отличие от эмпирически-горизонтального “иметь” задача “быть" носит идеально-возвышенный характер. Категории “иметь” и “быть” соотносятся между собой, как царство нужды и необходимости с царством достоинства и свободы. Вот почему, несмотря на свою недоступность и трудность, идеально-возвышенная задача “быть” никогда не забывается в повседневной человеческой жизни. Мир и блага мира суть ближайшие и очевидные ценности, которые желательны и которые поэтому важно или необходимо “иметь.” Но личность как самосознающее себя “я” есть ни с чем не сравнимая, ни на что не сводимая и ни на что не сменяемая данность, которая, несмотря абсолютно ни на что, должна следовать своему основному призванию “быть.”

Преимущественное стремление человека к тому, чтобы “иметь,” или к тому, чтобы “быть,” может носить априорный, врожденный характер — “от юности” — или может явиться результатом сознательной ориентации личности в реальной жизненной плоскости и определяться либо привязанностью к миру, либо стремлением к реализации внутреннего смысла существования. Так, согласно Юнгу, судьба одного человека обусловлена преимущественно внешними объектами его интересов, судьба другого — его собственной внутренней жизнью. Ориентация с преобладающим интересом к внешнему миру является экстравертивной установкой и определяет собой экстравертивный характер личности. Ориентация с преобладающим интересом к внутренней жизни является интравертивной установкой и определяет собой интравертивный характер личности. Как интравертивный, так и экстравертивный характер можно встретить в реальной жизни и в описаниях художественной литературы. Всем известны те замкнутые, самоуглубленные и часто с трудом постигаемые натуры, которые составляют яркую противоположность натурам открытым, обходительным и приветливым. Нередко в одной и той же семье один ребенок обладает экстравертивным, другой — интравертивным характером, как, например, классически описанные Пушкиным характеры Ольги и Татьяны. Обладая уживчивым или, по крайней мере, доступным характером, экстравертивная личность предпочитает не обременять себя чрезмерным углублением в проблему человеческих отношений. На ее ясном и безоблачном горизонте нет и тени забот, тревог или сомнений. “Всегда, как утро, весела,” она способна производить впечатление на окружающих и распространять на них свое влияние. Напротив, интравертивная личность в своей внутренней самоуглубленности и задумчивости “дика, печальна, молчалива” и, по-видимому, не проявляет особой заинтересованности не только чем-либо обладать, но и иметь внешний успех или, вообще, что-либо из того, что ценится обычно среди людей. О внутреннем опыте интровертивной личности можно словами поэта вслед за В.С. Соловьевым сказать, что в своем созерцательном уединении “она небес не забывала,” в отличие от экстравертивной личности, которая “земное все познала, и пыль земли на ней легла."

Из приведенных различий, отмеченных в ориентациях на мир и на “я,” можно уже предполагать, что категории “иметь” и “быть” способны по-разному реализовывать себя в экстравертивной и интровертивной установках.

В экстравертивном характере, с его относительно высоким уровнем притязаний на межличностный статус, преобладающее значение приобретает категория “иметь.” Человек ориентируется на данные, которые ему доставляет внешний мир: не только лица, но и вещи привлекают его интерес. Соответственно интересам его поступки обусловлены влиянием лиц и вещей. Приспособление к обстоятельствам — отличительная черта экстравертивно ориентированной личности. Предпочтительное внимание уделяется ею объектам внешнего мира и их обладанию.

Если в системе ценностной ориентации доминирующую роль выполняет сознание и если в основе отношения к жизни лежит экстравертивная установка, мы можем иметь типичный пример экстравертивного мыслительного характера. В своих крайне выраженных формах этот характер носит печать какого-то слепого, иррационального преклонения перед “принципом” и заключает в себе присутствие чего-то ограниченного, бездушного и бесчувственного. Человек этого типа придает не только самому себе, но и всему, что его окружает, аксиологическую значимость, вытекающую из им самим выработанной формулы, которой он измеряет добро и зло и определяет должное и недолжное. Правильно все то, что соответствует этой формуле, неправильно то, что ей противоречит. Для человека экстравертивного мыслительного типа эта формула — мировой закон. Все должно совершаться не ради пользы и любви к человеку, а ради “принципа,” во имя которого всех и все нужно втиснуть в определенную схему. Чем вернее соблюдается принцип верности формуле, тем сильнее умерщвляется всякая жизнь, не соответствующая формуле. Тяжелые последствия экстравертивной логической формулы испытывают, в первую очередь, ближайшие друзья и родственники ее ревностного блюстителя, который сам чаще всего страдает от того, что у него подавлены все формы жизни, зависящие от эмоций. Однако последовательно и до конца этот принцип осуществляется редко. С помощью удобной умственной маскировки, представляющей собой наивный самообман, человек позволяет себе некоторое отступление от принципа и допускает смягчение формулы. С другой стороны, доминирующее положение сознательно проводимого принципа, как уже было отмечено, ведет к подавлению эмоций, которые уходят под порог сознания и затем обнаруживают себя в некоторых ситуациях. Их последующее неожиданное проявление в будущем останется для человека загадкой. Так, например, сознательный, иногда исключительный альтруизм нередко перекрещивается с тайным, скрытым от самого человека эгоизмом: на бескорыстных с виду поступках лежит печать своекорыстия. Безотчетно действующий принцип “иметь” проявляет свою эгоистическую сущность: даже при самых чистых этических намерениях он приводит человека к такому результату, что открывается и становится ясной решающая роль иных мотивов, соврем не этических. Например, оказание какой-либо услуги или внимания может быть продиктовано желанием произвести эффект или стремлением подчинить кого-либо своему влиянию и зависимости. Там, где все подчинено сознательно или бессознательно проводимому принципу “иметь,” подлинного “быть” уже нет: личность не осуществляет, а лишь узурпирует достоинство принципа “быть,” внешняя форма которого проявляется в тенденции, носящей, как правило, эгоистическую окрашенность, например, в тенденции быть интересным и производить впечатление на окружающих.

Наиболее ярко стремление к реализации принципа “иметь,” то есть стремление к обладанию вещами и внешними преимуществами, выражается в человеке, основную черту которого составляет ориентация на внешний, чувственно воспринимаемый мир. Это экстравертивный сенсорный характер. Юнг говорит, что нет другого человеческого типа, который по реализму равнялся бы экстравертивному сенсорному типу. Часто человек этого типа сам не знает, в какой степени он подвержен чувственности. Это человек чувства, для которого ощущение жизни в ее материальной конкретности означает полноту бытия. Он вовсе не должен быть человеком грубой чувственности. Напротив, он может дифференцировать свое ощущение до самой высокой степени эстетического восприятия, никогда не изменяя своему принципу иметь объект и наслаждаться его обладанием. В обществе это не отталкивающий человек, наоборот, он располагает приятной и живой способностью к общению, иногда он обладает тонким эстетическим вкусом. Он хорошо одевается, соответственно своим обстоятельствам, у него утонченный вкус принимать гостей, ему свойственно следовать комфорту и моде и преклоняться перед своим собственным правом обладать всеми возможными благами жизни. Его идеал — чувственно воспринимаемая действительность, и по отношению к ней он полон почтения. Но чем больше доминирует в нем чувственность, тем неприятнее становится этот тип. Он развивается или в грубого, стремящегося к наслаждениям эгоиста, или в скрупулезного рафинированного эстета.

Не следует думать, что экстравертивная установка исключает возможность самоуглубления личности и погружение ее в собственное переживание. Несомненно, что всякая личность способна мыслить категориями самооценки. Однако экстравертивно ориентированной личностью самооценка дается с точки зрения окружающего ее внешнего мира, в восприятии “другого” или “других.” Экстравертивная личность мыслит себя как “я,” но не в своей собственной оценке, а как это “я” является “другому” или “другим.” Парадоксальным образом экстравертивная и эгоистически настроенная личность не живет своей настоящей жизнью, она рассеивается по объектам внешнего мира и забывает о своем самоформировании и становлении, о задании “быть.” С момента Адамова преступления, говорит преподобный Макарий Великий, ум человека рассеялся по предметам мира сего, смешавшись с помыслами земными и вещественными. Чистое отношение к самому себе, свободное от мнений среды, может быть только этическим и религиозным. Такое отношение достижимо скорее всего в опыте интровертивной установки, в котором оно становится единственно возможным творческим принципом ценностного переживания “я.”

Когда жизнь открывается человеку в возможностях “иметь” и “быть,” одна личность выбирает обладание, другая — становление. Но обладание апеллирует к достоинству: “иметь” не имеет смысла без “быть.” Обладание ставит неизбежный вопрос о последнем смысле и требует размышления над вечной проблемой “быть.” То, что интровертивной личности присуще “от юности,” в экстравертивной личности достигается в биографических рамках индивидуального опыта. Преодоление тенденции к обладанию означает переход личности от экстравертивной ориентации к интровертивной. Отказываясь от притязаний и разочарований, связанных с обладанием миром вещей, интровертивная личность приобретает способность познания априорных образов умопостигаемого мира. Это — моменты углубления в себя, бескорыстного созерцания благолепия творения Божьего, молитвы и славословия Бога. Интровертивная личность ориентирована на становление, которое есть вечное творчество и непрерывный процесс. Она имеет свое основание в Боге и только в Нем одном находит свое подлинное становление. Она осознает свою бытийность как свободное от всего “я,” обретающее в Боге источник жизни и находящееся в обладании Его Божественной благости и любви, достойных религиозного поклонения и славословия. В каждый момент личность причастна к становлению, открывающему для нее неисчерпаемую полноту бытия.

Интровертивный характер, несмотря на самоуглубленность и погружение в собственное переживание, не допускает поверхностного и пренебрежительного отношения к нравственным нормам и ценностям. Но было бы большой ошибкой сводить его нравственное миросозерцание к какой-то абстрактной и скучной моралистике, которая может быть присуща мыслительному экстравертивному типу. Напротив, вся его нравственно-ценностная ориентация устремлена к самой возвышенной онтологии, к умному постижению Бога, Его премирной благости и вечных законов; она опирается на величественную и торжественную христианскую космологию и на созерцание бытия с его величайших вершин до последних низин, до самых скромных, но все-таки ценных периферийных реальностей бытия.
My WebPage

Уникальность человека заключается в том, что его бытие своим метафизическим основанием утверждается в Боге, обладая в то же время свободой творческого самовыявления и становления. Об уникальности человека говорит Священное Писание и вся святоотеческая традиция. Человек представлен здесь как пересечение самых глубоких метафизических смыслов, раскрывающихся в предвечном Божественном определении и историческом процессе. В онтологическом плане человек — сплав бытия и небытия. По мысли митрополита Московского Филарета, он содержится над бездной собственного ничтожества, под бездной Божией благости. В себе самом человек не имеет причины бытия, он существует благодаря своей причастности к Богу и в Нем обретает источник жизни. Человек, как и мир, бездонен и существует не из себя. Человек сотворен Богом как Абсолютной Личностью, Которая в Своем Воплощении стала самой глубокой метафизической

основой бытия человека. Сотворенность человека Богом по образу и подобию Божьему и Воплощение Бога, в котором Бог стал Человеком, не переставая быть Богом, суть самые таинственные в своей непостижимости и самые принципиальные в своей метафизической сущности и реальности истоки человеческого бытия, в приобщении к которым утверждается не просто высокое, великое или славное, но именно ни с чем не сравнимое богоподобное достоинство человека.

Христианское учение о достоинстве человека утверждается на личностном понимании бытия. Библейская концепция мироздания, как отмечает в “Истории античной эстетики” А.Ф. Лосев, характеризуется провозглашением личностного начала в человеке, то есть того, что оригинально, своеобразно, неповторимо, несводимо ни на что другое и, прежде всего, неразрушимо ни в пространстве, ни во времени. Человек сотворен как личность, и, следовательно, нет во всем мире ничего, что могло бы в причинно-генетическом смысле обусловить возможность бытия человека как личности, кроме единственно того, что человек создан Абсолютной Личностью, единым творческим действием Отца и Сына и Святого Духа. В уникальности, неповторимости, оригинальности и неразрушимости человеческой личности следует видеть один из наиболее существенных и глубоких моментов ее бытия и одно из наиболее ярких проявлений ее богоподобного достоинства.

В догматическом учении Церкви богоподобие человека признается не только данностью, но и заданностью, определяющей смысл человеческого существования. Стремление личности к достижению полноты богоуподобления и приобщение ее к вечной Божественной жизни в ее совершенной полноте, неисчерпаемости и славе объявляются в святоотеческой традиции основным предназначением человека. В основе исполнения человеком его предназначения лежит глубокий и таинственный процесс раскрытия им своей духовной и нравственной одаренности. Восхождение человека на новые ступени бытия есть не эволюция, не прогресс, а есть метаморфоза, преображение. Однако затемненностъ человеческой природы грехом делает задачу восхождения к Фаворскому свету особенно трудной.

Человек соединяешь себе природу духовную с природой материальной. Его тело, как и духовная сущность, тоже индивидуально и имеет вполне личностную завершенность. Но даже не в этом заключается его основное достоинство. С библейской точки зрения, основное достоинство человека заключается, конечно, не в его телесности как таковой, но в его сотворенное Абсолютной Личностью. Церковь указывает на достоинство человеческой плоти, которая вышла из рук Творца, как из рук ваятеля, и явилась вещественной ризой, в которую облачился Сын Божий в Своем Пришествии в мир. Если прекрасное, вообще, есть воплощение смысла в материи, то все прекрасно в личности, когда она претворена смыслом и обращена к Богу, и все безобразно в ней, когда она отвращена от Бога. Безобразно то, что еще не побеждено смыслом, когда материя еще не поддалась окончательному оформлению через одухотворяющий и преображающий ее смысл. Поэтому видимое внешнее благообразие человека есть отображение внутреннего благолепия души, находящейся в умном безмолвии и величественном покое, пребывающей в себе и ни в чем не заинтересованной, кроме бескорыстного созерцания и бесконечного постижения вечного смысла бытия. Внешнее благообразие есть экстериоризация внутреннего, душевного благолепия; душевное — отображение умного, умное — отблеск Божественной красоты, рождающейся в умном созерцании Бога. Открываясь для восприятия высшего религиозного созерцания, ум человека просвещается Божественным озарением. А.Ф. Лосев говорит, что во всех вещах, и во всех личностях, ибо всем обществе, и во всей истории, и во всей природе и во всем космосе прекрасной является лишь озаренность со стороны Надмирного и Абсолютного Начала, то есть отражение во всем Абсолютного Лика Божьего. Прекрасное, как и бытие, иерархично. Иерархично и человеческое служение, и творчество.

Последний аспект в учении о достоинстве человека связан с темой обожения человека Божественной благодатью.

Человек восходит к обожению через видимые образы и символы, являемые в иерархическом служении Церкви, в ее сакраментальной литургической жизни. Через посредство священных образов и символов личность воспринимает Божественную благодать и одухотворяет свое чувственное восприятие. Ум человека становится боговидным, способным к созерцанию и переживанию Бога, открывающегося в Своих нетварных энергиях и сообщающего человеку Свою обожающую благодать; плоть становится световидной.

По изъяснению святых отцов Церкви, христианское предназначение человека есть уподобление его Божественному Первообразу, и если человек желает быть образом Бога невидимого, он должен сообразовать стиль своей внутренней жизни со Христом, Сыном Божиим, Которому обязан своим бытием, достоинством и величием. В следовании евангельской заповеди: “Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный” (Мф. 5:48) — заключается высшее предназначение человека и оправдание всего его нравственного пути.

Современная ситуация свидетельствует о мировоззренческом и нравственном тупике, в который зашел весь мир, явно не справляющийся со своей основной задачей устранить разрыв между субъективной жизнью человека и его объективным предназначением. Достоинство жизни отдельного человека не соответствует уникальной ценности его личности. Дистанция между нравственным идеалом и его реальным осуществлением в жизни становится все более очевидной. В этой ситуации достоинство и назначение человека должны быть осознаны миром как потерянное всеобщее духовное первородство, которое возвращается каждой отдельной личности в ограде Церкви, в возрождающей стихии ее благодатной жизни.

Если в самом обобщенном смысле жизнь есть структура, противостоящая тенденции к хаосу, распаду и уничтожению и, наоборот, стремящаяся к самоорганизации, то из этого следует, что этическое отношение к жизни должно означать противостояние личности нравственному распаду и гибели и ее всемерное стремление к нравственному порядку и совершенству. Нравственным назначением человека является задача устранения противоречия между идеалом и реальным содержанием жизни: степень приближения личности к нравственному идеалу всегда означает степень преодоленное ею стихийного и хаотического начала и, вместе с тем, степень той благодатной и универсальной преображенное, которой определяется ее высокое нравственное достоинство.My WebPage