Фрэнк Кинслоу -Великое безмолвие пространства сжимает в своих объятьях всю природу.

«Великое безмолвие пространства сжимает в своих объятьях всю природу.
Оно так же сжимает в своих объятьях и тебя»
~ ЭкхартТолле

«И ни одна из малых птиц не упадет на землю без воли Отца вашего –
так сильна его любовь к своему творению»
~ Евангелие от Матфея 10:29

Этот вопрос может показаться очевидным, но замечали ли вы, как вам всегда хорошо в природе? Вы спрашивали себя, почему? Нам нравится наблюдать за клубящимися облаками, медленно превращающимися во львов или гномов или в задиристого дядю Фреда. Мощь океана зовет нас к своим берегам, чтобы смотреть на волны, кувыркающиеся и игривые, как маленькие котята, которые, наконец, уставшие скатываются к нашим стопам. Мы чувствуем себя более целостными, и даже более человечными, когда выражаем признательность природе. Почему так происходит?

Человеческие существа — добровольные заложники цемента и стали, оторванные от вибраций природы. Мы компенсируем эту оторванность, принося в свои, похожие на гробы, жилища, растения и животных и, в какой-то степени, это нам помогает. С их помощью мы вспоминаем о том, какими были в детстве, когда были почти подобны природе. Но что же такое природа или что она содержит в себе такого, что мы могли потерять?

Природа — это наш спутник в эволюции. Своей текучестью она выражает то, к чему мы так страстно стремимся – к безмятежному существованию. Птица действует, не имея заранее обдуманного намерения или волеизъявления. Воробей не говорит: «А теперь я хочу поесть вот тех ягодок, но я недавно набрал в весе, может мне и не следует. Кроме этого, вон те фиолетовые вызывают у меня вздутие живота, а также…». Птица ест или не ест естественным образом в соответствии со своей природой. Слон ложится спать, когда пришло время, койот охотится, леопард прыгает, а кит поет, находясь в совершенной гармонии с бьющимся сердцем творения.

Природа является камертоном. Она резонирует на совершенной ноте для гармонизации человека. Она всегда резонирует и ждет нас, как любящая мать ждет возвращения своих детей. Когда Природа заключает нас в свои спокойные объятия, человеческий ум отбрасывает свой ментальный вздор и погружается в блаженство чистого человеческого существования.

И тогда это случается. Мы, блудные сыны и дочери природы, возвращаем ее благодеяния. Мы вдохновляем природу на то, чтобы она смогла осознать свое собственное существование, фактически завершая круговращение само- осознанности, воссоединение Я с Я.

Несколько дней тому назад у меня была запланирована встреча, и я уже выходил из дома. Вдруг я услышал шуршание в дереве над головой. Мои глаза наткнулись на пару голубых соек, порхавших на верхних ветках. Самец звал ее на другое дерево, а самочка медлила, наблюдая за тем, как я смотрел на нее. Она оставалась бдительной к появлению хищников, поворачивая шею в одну, потом в другую сторону, резкими, отрывистыми движениями, как это должны делать птицы в дикой природе. Она наклонила голову в одну сторону на долю секунды и наши глаза снова встретились. Это произошло не случайно. Она спустилась вниз еще на несколько веток и стала наблюдать за мной еще более пристально. У меня возникло странное ощущение близкого знакомства, многовекового братства. Я стоял, согнувши шею, и смотрел вверх на ветки деревьев. Пока она спускалась вниз, перепрыгивая с ветки на ветку, в меня вселялось умиротворение. Она стала менее недоверчивой, изредка проверяя, не угрожает ли ей что-то, испытывая удовлетворение от спокойного соединения со мной. Напротив, ее самец, нервничая, пристально и внимательно рассматривал небо и землю, прыгая с ветки на ветку, немного чирикая и фыркая. Но самочка непреклонно оставалась на ветке прямо над моим повернутым к ней лицом. Пока я стоял, смотря вверх и немного покачиваясь, она подогнула под себя одну ногу и распушила перья, став похожей на сине-белого снеговика с одной ногой из прутика и бездонными черными глазами.

Я не знаю, как долго мы купались в этой взаимной тишине, думаю, десять или пятнадцать минут. Мне пришлось первым прервать ее. Моя шея стала неметь, а кроме этого, я уже на 10-15 минут опаздывал на встречу. Я молчаливо попрощался с сойкой, но то, что между нами произошло, нельзя забыть. Наши формы могут отделиться и возобновить жизнь в других, чужих мирах. Но нельзя забыть тишину, или то, что породило ее.

Уходя, я обернулся, чтобы посмотреть, не улетает ли моя подруга. Она тоже отправилась в путь, легко перепрыгивая через ветки, чтобы утешить своего обеспокоенного спутника. Он встретил ее среди листвы в кроне дерева, немного пожурил ее, посмотрел по обеим сторонам, как будто переходя улицу, и полетел над крышей соседнего дома. Перед тем как последовать за ним, она немного замешкалась и оглянулась назад через плечо. Наши глаза встретились в последний раз, взволновав неподвижное, но живое молчание между нами. Затем она упала в пространство, расправила крылья, оставив позади себя наш мир.