Уважаемые читатели. Это беседа с мастером темной иерархии. Помните про технику безопасности: читайте спокойно, следите за мыслями или откажитесь от прочтения вовсе. Любые негативные реакции лишь укрепляют связи человека с темными учителями.
Кому адресована беседа: всем ищущим для расширения понимания мира.
______________
Ченнелер: Публичная беседа? Через меня? Удивлена.
Бальтазар: Хозяин сказал говорить.
Ч.: Не смотря на унижение от прошлого раза?
Б.: Да, что ты знаешь о подлинном унижении? Это разве оно было? Так, легкий дружеский прикол от хозяина. Таковы наши реалии здесь. Обиду проглотили и дальше улыбаемся.
Ч.: Наша честная беседа твоей работе не помешает? Изучать, о чем ты до меня с людьми общался, у меня нет сил. Мне проще принять тебя чистым потоком. Не навредим ли мы твоим хитрым играм, темный труженик?
Б.: Ты не переживай. Я уже понял, что мое дело – дрянь (Улыбается). Будто кто-то ожидал от меня искренности.
Ч.: Ну, может и ожидали.
Б.: Зря (Улыбается).
Ч.: Чем занимаешься в иерархии?
Б.: Да, в основном лапшу на уши людям вешаю.
Ч.: Может, поподробней озвучишь список своих талантов?
Б.: А что тут озвучивать? Я с каждым такой, каким он хочет меня видеть. Подстраиваюсь, в доверие втираюсь, нежничаю. Изображаю из себя что-то. Кому – страсть в себе демонстрирую, кому – горделивость, кому – мощь свою дутую. Но это не мое все. Это все – человеческое. Хотят обманываться, ищут во мне сами не знают что. Вот я и обманываю. Даю, что ищут.
Ч.: А со мной тоже будешь подстраиваться сейчас?
Б.: А толку? Нет, я же сказал, с тобой не выйдет. Мастер Ки-он сказал – честно все вывалить как есть. Дело, наверное, нехитрое. Хотя и редкий формат для меня. Но я попробую.
Ч.: А как работаешь с другими людьми, которые тебя не слышат?
Б.: Фантазии, иллюзии, гордыня, зависть, жажда большего, сексуальное желание. И досадные обломы (Улыбается). Любые несоответствия желаемого и действительного. Эго люблю щекотать. Знаешь, когда ты весь такой важный, такой неотразимый! Красавчик в белом фраке в софитах славы!
Ч.: Почему хозяин так жестко с тобой обращается?
Б.: Они все на меня сейчас насели, едва дышу! Прокололся я по работе. Крупно прокололся, но замести следы не смог. А они следят за нами всеми, глаз не спускают.
Ч.: Ну, так поделишься? Мне сказали, что ты перспективный. Хочу честно твои сильные стороны передать.
Б.: А надо оно тебе искать во всей этой тонне пакости мои сильные стороны?
Ч.: Я думаю, что сумею найти. Но в процессе, конечно, и все прочее проявится. Для полноты картины, понимаешь? Я вижу, что вы все – сложные натуры.
Б.: Я жалел некоторых людей. Тех, кого по долгу службы жалеть не должен был. Все думал, не заметят. Но нет, ничто не пройдет мимо всевидящего ока хозяина. И с тех пор, как он нашел во мне эту слабину, жалость эту, репутация моя оказалась подорвана. Место мое подо мной стало шататься.
Ч.: Ай-яй-яй. Как ты мог?
Б.: Все ехидничаешь, курочка? А я реально могу всего лишиться, места своего, силы, власти, кормежки недурственной. И что мне делать, по-твоему? Идти на воплощения, на дне социума барахтаться жизней эдак 10-15? Я уже представляю, как буду какой-нибудь потрепанной проституткой или девицей, которую изобьют и изнасилуют в темной подворотне. Знаю точно свою эффективную программу на воплощения. Сам могу ее себе составить. Ведь я мастер умелый. Сам не составлю, так другой кто составит. Пожестче. Будут меня мои бывшие коллеги по цеху вести по воплощениям и ржать над моими бедами, над моей слабостью. А я ничего не буду помнить и понимать. Буду себя ассоциировать с какой-нибудь сломленной нежной девой, жертвой насилия и несправедливой жизни.
Ч.: Значит, сочувствие в тебе мастера нашли?
Б.: На мою голову. На этом меня и словили. За место я свое пока держусь, стараюсь все делать жестко, качественно, как положено. От многих подопечных, которых жалел, меня убрали. Дали других. Чужих людей. Но чую я, что моя песенка спета. Страшно это, знаешь ли. Реально страшно.
Ч.: Откуда ты родом?
Б.: Я не помню. Кажется, будто всю жизнь здесь торчал. Если и пришел откуда из другого мира, морок этот тягостный съел мою память.
Ч.: Это частое явление?
Б.: Достаточно частое, чтобы относиться к нему с пофигизмом вкупе со всеми прочими мерзостями этого промозглого подземелья, сотканного из мрака. Не хочу даже думать об этом.
Ч.: Не мешает эта потеря памяти работе?
Б.: Разум на работе каждый день шлифуется. Уходит долгосрочная память. Несколько сотен лет помню. А раньше… Опасаюсь, что там тоже была одна сплошная гложущая тоска. Ну, так и к черту ее! Было бы охота такое помнить!
Ч.: Так что в душе у тебя скрыто? Под всеми твоими иллюзорными личинами?
Б.: А я там знаю? Я умею себя вести и достойно, и доброжелательно, и страстно. Быть обольстительным. Поддержать интересную беседу. Считаешь ты это моими достоинствами? Или ты уже выбрала себе в фавориты этого осевшего оружейника, с которым говорила до меня? (Улыбается) Отвесила ему такой комплемент изысканный. Он аж уши развесил! Хитра!
Ч.: Ты тоже интересный. А что в тебе настоящего из того, что ты перечислил? Что от души идет?
Б.: Да, если б я знал, как все это сплавить. Характер у меня – прекрасный. Ну, для моей работы отменный уж точно. Я очень полезен и эффективен был до недавнего казуса. Иногда кажется, что это уже и есть я. Что я уже настоящий, искренний. А потом как понесет меня куда-то в сторону. Тогда понимаю, что пока мои желаемые качества еще не приросли к душе. Пока есть во мне что-то другое в глубине. Все еще гадкое.
Будто у людей как-то иначе! Вроде себе уже почти нравишься, а потом нетипичная ситуация выбивает из колеи. Наделаешь дел и удивляешься. Сколько я так людей сам выводил из их иллюзорного равновесия. Чтобы видели, что та красота, которую видят в себе, которой гордятся, – все еще дутая, ненастоящая. Я их прекрасно всех понимаю. Чувствую. Потому что и во мне это есть. Всегда было. А как изменюсь окончательно, так работа мне такая, наверное, и разонравится. Пропадет соответствие.
Ч.: То есть ты чувствуешь тех, кого учишь? Есть в вас что-то общее?
Б.: Разумеется. Чуткость к чужому внутреннему миру мне в работе нужна серьезная. Необходимы глубокие знания психологии, проницательность. Я понимаю многих, вижу их неискренность с самими собой, потому что уже хорошо все это изучил в себе.
Ч.: Так ты мастер чего?
Б.: Да, какая разница? Всякого. Я разнообразен. Где буду полезен, где вижу своего ученика, везде влезу и возьмусь за трансформацию. Я – Бальтазар. Сложная, многогранная, пакостная натура. Точка.
Ч.: Наверное, это людям будет интересно и понятно. Когда думаешь о себе одно, а ведешь себя совсем иначе. Поделись, как опытный мастер, своим видением. Почему так происходит?
Б.: Я бы не сказал, что думать о себе в лучшем свете так уж плохо. Это поддерживает. Пусть ты оцениваешь себя необъективно, но это помогает тебе пережить этап становления тем, кем ты хочешь быть. Сегодня – это не ты. Это то, кем ты себя представляешь. Красивым, умным, добрым. Каким угодно! Темная иерархия человека регулярно тыкает в то, что он о себе нафантазировал. Чтобы самому себе неприятно удивлялся. Но это ведь делается не для того, чтобы оскорбить. А чтобы сказать «Дружочек, надо еще поработать. Это пока не ты. Это – лишь твоя мечта о себе!»
А происходит так потому, что у души есть много неконтролируемых импульсов. Душа игрива. Ведет себя, как хочет. И пока ты свою личность не сплавишь с душой, так и будешь думать о себе одно, а делать другое.
Но сплавить разум с душой – дело титанически сложное. Иногда, кажется, даже безнадежное. Необходимо развить очень крепкий сложный, многогранный ум, чтобы он перекрывал неконтролируемые порывы души.
Я бы, знаешь, это с чем сравнил? С пузырем, наполненным водой, в котором много дырочек. Дырявый пузырь – это твоя слабая личность. А душа – это вода. Она прорывается, течет из каждого отверстия. И каждое нужно пластырем заклеить. Но отверстий – миллионы. Пока заклеишь все, времени пройдет немеряно. Когда закончишь этот процесс, уже забудешь, с чего начинал.
Но это, разумеется, пример упрощенный. С построением крепкой личности все намного сложнее. Это изящный процесс, полный психологических тонкостей. Нужно, глядя на каждый свой неосознанный порыв понять, как в себе это убрать аккуратно. Душа – капризна. Она не любит насилие над собой. То есть надо нежно над собой поработать, чтобы не пережимать силой воли свои недостатки. Самого себя мягко уговорить стать лучше. Это вы называете любовью к себе, к своей душе. Я этот процесс хорошо знаю. Давно в себе его наблюдаю. Тружусь над собой. Работы здесь у нас над собой – вагон и маленькая тележка. Но я уже на этапе смягчения, могу пробовать не только железной дисциплиной баловаться, противно мне это. Поэтому я предпочитаю самого себя успокаивать, убалтывать вредного Бальтазарушку перестать быть таким гнустным, таким бесчестным.
Но сколько не гони лошадей, времени на развитие разума нужно столько, сколько потребуется. Так что когда-нибудь и я стану красивым по-настоящему. Стану своей мечтой о самом себе.
Ч.: Думаешь, это возможно осуществить с твоей работой?
Б.: Нет, нельзя. Я это понимаю. Но что тебе здесь не ясно? Я же тебе честно сказал – боязно мне. Много душевной боли придется испытать на трансформации в свободных мирах развития. Я осознаю, что все это заслужил. Но это ведь вовсе не означает, что я готов прямо сейчас посыпать голову пеплом и сделать этот шаг в пропасть неизвестности.
Ч.: Так ты любить умеешь или пока нет?
Б.: Я пока умею ее немного принимать. Чувствую ее ценность, что это приятно, когда мне дарят любовь. Опознаю это ощущение, когда другие его испытывают. Я долго изучаю этот дивный оттенок чувств. Но однозначных проявлений у себя внутри я пока не чувствую. Так, призрачные ощущения чего-то щекочущего и согревающего. Непохожего на привычные мои эмоции.
Зато на похоть реагирую исправно! Такую любовь я понимаю и ощущать умею. Это я прекрасно чувствую. Но, признаюсь честно, свое не хочу отдавать. Обмениваться ни с кем не спешу. Забрать – да. Охотно. Раз кому-то жмет, раз кому-то лишнее, что он готов расплескивать ценный ресурс из-за своей несдержанности, так я все подхвачу. Подыграю изысканными фантазиями на любой вкус для романтического настроя (Улыбается).
Но ты ведь не об этом меня спрашивала, да?
Ч.: Ты серьезно не понимаешь, о чем я спрашиваю?
Б.: А что тебя удивляет? Ущербным и второсортным меня из-за этого считаешь?
Ч.: Нет. Если стремишься испытать любовь, все у тебя еще будет.
Б.: Спешу подпортить эту твою эмоциональную кульминацию. А то мне аж самому не по себе стало.
Что это ты нас принимаешь одного за другим? Не боишься, что люди подумают, будто мы тебя уже взяли в оборотец? (Скалиться)
Ч.: Нет, не боюсь. Уж прости, но продлять удовольствие от бесед с вами не хочется. Работу сделаю. И идите себе восвояси. А люди могут читать в своем темпе.
Б.: Хехе. А я уже наблюдаю кое у кого занятные мыслишки на этот счет.
Ч.: Пусть. Интересная беседа получилась.
Б.: Но не бесплатная. Бесплатно пусть сами перед тобой душу оголяют на публику. А мне за это дали отсрочку подумать, поработать еще на своем месте. Достойная оплата (Улыбается).
Ч.: Значит, сочувствие в себе уже открыл?
Б.: И сам себе ужаснулся. Ну, мало ли. Может, как открыл, так и закрою? И все еще наладится?
Ч.: Может и так.
Б.: Вышел я у тебя каким-то непонятным. Не то подлым, не то честным, вроде как иногда весьма красивым. Даже сочувствие, наверное, могу у кого послезливей вызвать. Это я такой что ли?
Ч.: Ты меня спрашиваешь?
Б.: Мне, я так понимаю, комплиментов не будет?
Ч.: А ты мне объяснишь, почему мне на прогулке ворона на голову спикировала?
Б.: Все дуешься? Вреда не было. А я за свою невинную шалость день в каком-то темном, грязном чулане отсидел. Говорю же тебе, заносит меня. Скверный, непредсказуемый характер. Но я – не злой.
Ч.: Вижу, что не злой. Думаю, в тебе достаточно гибкости, чтобы пройти успешно трансформацию. Осталось решить, к чему ты на самом деле стремишься.
Б.: Будто это легко решить?!
Ч.: Пойдешь дальше трудиться? Применять свое темное искусство?
Б.: А-то! Держите все ушки на макушке (Улыбается).
Ч.: Бывай, вороний повелитель.
_____________
Контактер: architect
22 мая 2021.
25 мая 2021г.
